Зарегистрировался я спокойненько, без эксцессов. Я, конечно, не думал, что из России можно вывозить так много баксов без декларации, поэтому спрятал свои «излишки» в виде 1500 зеленых по разным тайникам. 800 у.е., оказывается, легко помещаются под батарею ноутбука, при этом последний прекрасно функционирует. Тетеньки на таможне меня «шмонать» не стали. Одна, было, попыталась, однако к ней подошла веселая (по-моему, во всех смыслах) коллега и, обращаясь ко мне, с лучезарной улыбкой заявила:

- Да своих ребят мы не трогаем. Проходите! Куда летите-то?
- В Хартум.
- Вот занесло же Вас! Командировка?
- Туризм.
- Удачи и счастливого пути!
- Спасибо.

Подошел к следующей стойке, сдал багаж, зашел в мизерный «дютик», который состоял из четырех лавочек-магазинчиков. Докупил сувениров и отправился ждать посадки. Небо за окном хмурилось. К нависавшим над аэродромом тучам добавился густой смог от горевших в Подмосковье торфяников и лесов. Мне стало немного не по себе. Разглядеть что-либо в небе было очень сложно, и мигающие огоньки садящихся самолетов выныривали из туч, казалось, над самой землей. Поскольку рейс был с пересадкой в Каире, большинство пассажиров Боинга Egypt Air летели на отдых в Египет. Также были суданцы и египтяне, летевшие домой на каникулы и в отпуск и несколько транзитников по другим направлениям. Всю эту шумную и разношерстную компанию забрал подъехавший к стеклянной башне зала ожидания автобус и доставил к самолету. Прямо на летном поле перед трапом самолета три египтянина вежливо копались в наших сумках – последствия 11 сентября 2001 г. Так что, не смотря на лояльность русских тетенек при регистрации, на борт с набором кухонных ножей или огнестрельной бякой я бы не пробрался. Вот только интересно, что подумал один из «секьюрити», увидев в моей сумке семейные трусы с красными сердечками и «поцелуйчиками»?

Сидя в самолете, я с опаской поглядывал в иллюминатор, за которым хмурилось небо и злился ветер. Я почувствовал, что стал опасаться полетов. Родина провожала меня надвигающимся ливнем, что же ждет меня в Африке?..

Самолет наполнился. Все ячейки для ручной клади над сиденьями оказались забиты до отказа, удалось впихнуть пакет с русским сувениром – маминым вареньем ряда через три от меня. С одной стороны от меня сидел молодой египтянин Мухсин, летевший в Каир, с другой – пожилой русский, летевший, как оказалось, в Австралию к детям. Египтянин летел из Киева, поскольку рейс назывался Киев-Хартум (через Москву и Каир). На Украине у него осталась жена-украинка и один из филиалов его собственной турфирмы. Он показывал мне фотографии свадьбы, рассказывал о тесте, которого очень любит, о теще, у которой с ним глубокое взаимное чувство – неприязнь. С нескрываемой гордостью говорил о жене. Дал мне свою визитку и приглашал в гости, если буду в Египте. Трижды после недолгих переговоров со стюардами-соотечественниками он устраивал нам перекур в тамбуре у туалетов. Видимо при этом учитывалось то, что Мухсина дважды поливали соками во время раздачи напитков. После того как к этим перекурам подключилась половина самолета, мы лишились привилегии.

Бóльшую часть из тех, кто курил с нами под шумок в хвосте самолета, составляли студенты из Душанбе, летевшие по обмену на стажировку в Египет. Почти все они уже были пьяны. Попарно лезли друг к другу брататься. Кто-то из них, разложив свободные кресла, прямо в ботинках улегся спать. Среди них нашлась одна тихая девушка, читавшая книгу у иллюминатора. Молодожен Мухсин не удержался и обсудил со мной нюансы ее красоты.

Русский попутчик, в отличие от весельчака Мухсина, оказался закоренелым пессимистом. Он имел интеллигентный потухший взгляд, печальные мысли и раздраженно-упадническое отношение ко всему происходящему вокруг него, в том числе и к тому, что ему предстояло путешествие в страну кенгуру, где, как мне рассказывали в детстве, люди ходят вверх ногами.

Не сочтите за рекламу, но кормят на Egypt Air довольно вкусно. Аппетит пришел ко мне во время еды, и я уничтожил весь свой провиант за 5 минут.

Я расстался с попутчиками на пересадке в Каире. Мухсин радостно заспешил домой, а согнутую в печали фигуру пессимиста я еще долго наблюдал в зале ожидания каирского аэропорта.

Аэропорт Каира встретил меня душной южной ночью. Я предался приятным воспоминаниям о поездке в Арабские Эмираты в 2000 г. Легкий теплый ветерок доносил до летного поля отголоски большого города. Войдя в зал ожидания, я понял, что у меня проблемы – там не было кондиционеров. Дело в том, что в здании аэропорта велся долгосрочный ремонт, и под зал транзитных международных рейсов выделили одно из старых помещений. Обстановка внутри была удручающей. Страшная духота, накурено, не протолкнуться. Сразу отобрали паспорт и билет для регистрации на самолет Каир-Хартум. Я постоял в первом зале, напутствовал группу итальянцев, летевших в Бангкок:

- Tutti Italiani! Buon viaggio!», - и, получив обратно документы, отправился в следующий зал.

Там все было лучше. Во-первых, у импровизированного прилавка-буфета за полтора бакса я первый раз в жизни вкусил сок гуавы. Во-вторых, получив сдачу 3 доллара и 50 евроцентов (!), я нашел свободное кресло и расположился со своими тремя сумками. Через пол часа после распития прохладного сока я захотел осмотреть удобства аэропорта. Попросив смешанную русско-суданскую студенческую пару, летевшую на каникулы в Хартум, присмотреть за моими пожитками, я направился под табличку «WC». Лучше бы я туда не ходил. Такой грязи я не видел никогда, и надеюсь больше не увидеть.

Через час-полтора количество ожидавших резко сократилось. Я подошел к большим напольным пепельницам, стоявшим у колонн, и закурил. Вскоре ко мне обратился лохматый «под Марли» африканец. Он оказался суданцем, летевшим на каникулы на родину из Канады после пятилетнего перерыва. Он хотел огоньку. Я в порыве интернационального братства стал дарить ему свою единственную зажигалку (о чем потом пожалел). Растаман долго упирался, но когда я заявил, что зажигалка русская, он принял подарок, не забыв вслух удивиться тому, что на ней написано: «Cricket. Made in Sweden». Покурив мой Pall Mall Lights и поговорив о жизни в России, Канаде и Судане, мы разошлись по своим углам. Вскоре я решил поинтересоваться, не улетел ли мой самолет на Хартум. А он почти улетел! Под зычные крики египтянина «Хартум! Хартуууум!» в числе последних я вскочил в автобус, отвозивший пассажиров к трапу.

В Хартум летели на таком же Боинге. Моим соседом оказался 12-летний суданский парнишка – Ахмад. Благодаря обучению в хорошей каирской школе он прекрасно говорил по-английски. За два с небольшим часа полета мы обговорили с ним все возможные темы. Кроме того, он разжился московской телефонной картой, пятью рублями и 10-ю копейками, а также билетом на 10 поездок в московском метро. Затем мы сыграли в FIFA-2002 на моем ноутбуке и приготовились к посадке. Его младшая сестренка спала на руках у мамы на соседних креслах. В полупустом самолете отсыпáлись еще несколько детей, среди которых были замечены и «половинки» - в частности, суданско-индонезийская красавица лет пяти. Дети вообще все красивые. В общем, созерцание беззаботно спящих и играющих между собой детей настолько меня захватило, что я не заметил, как самолет начал снижаться. Вскоре шасси коснулись посадочной полосы в пункте моего назначения. Минут пятнадцать самолет выруливал к месту стоянки, и все это время мама Ахмада пыталась надеть на его спящую сестру нарядные красненькие сандалики. Естественно, не получилось.